Большинство моих клиентов — концертные залы, музыкальные школы, богатые дома. Но есть у меня одна особая клиентка — Алиса. Ей восемь лет. Она живет с бабушкой в старом доме на окраине города, а ее главное сокровище — допотопный, видавший виды «Красный Октябрь», купленный когда-то для ее мамы. Алиса — невероятно талантлива. У нее абсолютный слух и пальцы, рожденные для музыки. Но она почти не говорит. После аварии, в которой погибли ее родители, она замкнулась в себе. Рояль — ее единственный способ общения с миром.
Я настраиваю их рояль бесплатно. Всегда. Бабушка Алисы, Лидия Петровна, платит мне пирожками и чаем. Я видел, как Алиса расцветает, когда звуки становятся чистыми. Она садится за инструмент и играет что-то свое, грустное и пронзительное. Это ее язык. Ее молитва.
И вот однажды Лидия Петровна позвонила мне, и в ее голосе была паника. «Сломался, совсем сломался! — плакала она. — Алиса играла, и раздался какой-то треск...» Я примчался. Дело было серьезное — лопнула чугунная рама. Для старых советских инструментов это приговор. Ремонт стоил бешеных денег, сравнимых с ценой подержанного автомобиля. Новый рояль? Об этом даже думать было смешно.
Я видел глаза Алисы. Это был не просто испуг. Это была тихая катастрофа. У нее отняли голос. Я обещал, что что-нибудь придумаю. Но что? Мои сбережения — это деньги на жизнь, а не на капризные раритеты. Я обошел все благотворительные фонды, но везде были очереди и свои сложности. Время шло, а решение не находилось.
В отчаянии я пришел к своему старому другу, который держит мастерскую по ремонту audio-аппаратуры. Он, видя мое состояние, сказал: «Слушай, бывают ситуации, когда логика не работает. Нужен нестандартный ход. Может, рискнешь?» Он имел в виду не бизнес, а нечто другое. И показал мне, как через вавада зеркало можно получить доступ к площадке, где он иногда «разминает мозги».
Идея показалась мне дикой. Я человек точности, расчета. Каждая моя настройка — это математика. А здесь — чистая случайность. Но я был загнан в угол. Отчаяние — плохой советчик, но отличный мотиватор.
Я зашел. Интерфейс был как чужой инструмент — непонятный, шумный, мигающий. Я выбрал самые простые, на вид, слоты. И подошел к этому как к настройке. Я не тыкал кнопки наугад. Я изучал ритм игры, пробовал разные стратегии ставок, искал ту самую «точку входа», как ищу точный тон для камертона. Я ставил минималки, для меня это была плата за возможность «поиграть настройщиком» в этом новом, виртуальном оркестре.
Большинство моих клиентов — концертные залы, музыкальные школы, богатые дома. Но есть у меня одна особая клиентка — Алиса. Ей восемь лет. Она живет с бабушкой в старом доме на окраине города, а ее главное сокровище — допотопный, видавший виды «Красный Октябрь», купленный когда-то для ее мамы. Алиса — невероятно талантлива. У нее абсолютный слух и пальцы, рожденные для музыки. Но она почти не говорит. После аварии, в которой погибли ее родители, она замкнулась в себе. Рояль — ее единственный способ общения с миром.
Я настраиваю их рояль бесплатно. Всегда. Бабушка Алисы, Лидия Петровна, платит мне пирожками и чаем. Я видел, как Алиса расцветает, когда звуки становятся чистыми. Она садится за инструмент и играет что-то свое, грустное и пронзительное. Это ее язык. Ее молитва.
И вот однажды Лидия Петровна позвонила мне, и в ее голосе была паника. «Сломался, совсем сломался! — плакала она. — Алиса играла, и раздался какой-то треск...» Я примчался. Дело было серьезное — лопнула чугунная рама. Для старых советских инструментов это приговор. Ремонт стоил бешеных денег, сравнимых с ценой подержанного автомобиля. Новый рояль? Об этом даже думать было смешно.
Я видел глаза Алисы. Это был не просто испуг. Это была тихая катастрофа. У нее отняли голос. Я обещал, что что-нибудь придумаю. Но что? Мои сбережения — это деньги на жизнь, а не на капризные раритеты. Я обошел все благотворительные фонды, но везде были очереди и свои сложности. Время шло, а решение не находилось.
В отчаянии я пришел к своему старому другу, который держит мастерскую по ремонту audio-аппаратуры. Он, видя мое состояние, сказал: «Слушай, бывают ситуации, когда логика не работает. Нужен нестандартный ход. Может, рискнешь?» Он имел в виду не бизнес, а нечто другое. И показал мне, как через вавада зеркало можно получить доступ к площадке, где он иногда «разминает мозги».
Идея показалась мне дикой. Я человек точности, расчета. Каждая моя настройка — это математика. А здесь — чистая случайность. Но я был загнан в угол. Отчаяние — плохой советчик, но отличный мотиватор.
Я зашел. Интерфейс был как чужой инструмент — непонятный, шумный, мигающий. Я выбрал самые простые, на вид, слоты. И подошел к этому как к настройке. Я не тыкал кнопки наугад. Я изучал ритм игры, пробовал разные стратегии ставок, искал ту самую «точку входа», как ищу точный тон для камертона. Я ставил минималки, для меня это была плата за возможность «поиграть настройщиком» в этом новом, виртуальном оркестре.